На пути национального в нашей стране именно сейчас, как я понимаю, стоит не имперский или т. п. проект, а сословность. Не изжитая, а наоборот, возрождающаяся. Автоматически.

Русское общество было, конечно, русским (с Ивана III особенно наглядно) — но разделенным на сословия. Картина менялась, самый институт сословий имел оправдание, но к концу 19 века сословность стала ненавистью и непереходимыми перегородками. Епископ Евлогий (Георгиевский), депутат Государственной думы, вспоминал, что не мог обиться от Думы постановлений в защиту русского населения в Холме от польских притеснений и религиозной пропаганды — потому что депутатам-дворянам польское дворянство было ближе русского мужика. Потом эта ненависть стала открытой в белом движении и в эмиграции: «советские!..» — с какой непедаваемой интонацией они это говорили.

Продолжилось в 1990-х, когда отделанные потомки даже делали посочувствовать корчащемуся в муках населения — и не могли. Кажется, что легче посочувствовать брату по человечеству и этнически родственному? Но не могли, становясь объектом полевого этнографического наблюдения. Я наслаждалась.
Подсознательный исторический опыт легко воспроизводится в повторяющихся условиях. Он воспроизводился и раньше, сейчас несколько обстановка оживилась, лучше видно стало.

Так вот так благополучненькие с Болотной почувствовали себя вырвавшимися из тела этноса — и бессознательно проснулось: они почувствовали себя как сословие. Понять можно, даже посочувствовать можно: ибо иного исторического опыта нет. Но сословность обеспечивается правом и экономически, а зарплата — движимое имущество, неподконтрольное. Поэтому реакция ложная.

Собственно, сословность начала ломаться еще с отменой крепостного права (откуда вылупилась и интеллигенция, как мы знаем, из выпавших из сословной структуры людей). И одновременно, насколько понимаю, как реакция, родилось то, что могло стоять над новой структурой, единственное, что могло объединить: национальное представление. Каковое, конечно, не могло получить в сословной системе сколько-нибудь исторически значимого развития. Националист Александр III, как известно, насаждал всюду церкви, но выгонял кухаркиных детей из гимназий, считая, что народу довольно церковно-приходской школы в 3 класса. Все Ломоносовы тихо загнулись в зародыше.
В советское время эта линия была совсем пригашена и заговорена иной риторикой. А вот сейчас, после новой революции, идея возвращается, и должна возвращаться6 логика такова.
Но автоматическая сословность как реакция (во всех смыслах) более серьезное препятствие, чем все деньги госдепа.

Ссылаются на статью Кончаловского о том, что «русское сознание варварски архаично и, можно сказать, криминально». Доказательства — ворох цитат: Соловьев писал, Ясин сказал в блоге.
Еще один. Мальчик из той самой, хорошей семьи. Они все в этих семьях таковы, рождаются такими. Мальчик в особенности отличился, что достигал мечты о европе на мужицкие деньги подручными тогда средствами: укладывая себе в постель красивых простолюдинок.
Сословность настоящий враг, протей, потому что усвоена под разным видом много кем. Уж я знаю.

Просто и незатейливо

Le Parisien выдаёт митинг на Поколонной за митинг против Путина