![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
gorlex72В Туркменистане травят собак, подбрасывая начиненную ядом или стеклом колбасу на помойки. Псы - и домашние, и бездомные - умирают в страшных мучениях, крича и воя от боли больше часа. В Ашхабаде бездомных животных уничтожают жестоко и механистично, рассыпая отраву по городу или подбрасывая ее под двери жилых квартир. А еще - швыряя собак под пресс в яме на окраине столицы: президент до того ненавидит собак, что впадает в бешенство, если видит какого-нибудь пса на улице. Известная правозащитница из Ашхабада Наталия Шабунц, женщина отчаянной храбрости, передала в редакцию «Ферганы» статью о собачьей доле в Туркменистане.
* * *
В печальном анекдоте говорится, что самая сложная судьба у собак, несущих службу на границе между Северной и Южной Кореей.
Но самая безысходная судьба, уже без анекдота, у собак и кошек в Туркменистане. Уже двадцать лет они поставлены вне закона, независимо от того, имеют они хозяев или нет. Служба отлова существовала и в советское время, но только Ниязов, патологически ненавидящий собак, ввел практику тотального уничтожения домашних животных: при нем стали целенаправленно подбрасывать во дворы и под двери квартир отраву. И именно при нем появилась на окраине столицы яма для отловленных на улицах собак, где прессом давили несчастных животных…
В первый год правления Бердымухамедова собаки стали изредка мелькать на улицах Ашхабада, и владельцы животных вздохнули с облегчением: показалось, что жизнь в режиме постоянного ожидания потери любимцев от очередной праздничной потравы окончена. Но последние три года война против животных опять приняла тотальный характер. Даже без «помощи» коммунальных служб, которые травят животных и забивают их железными прутьями, жизнь собак и кошек в Туркменистане всюду подвергается опасности. Они панически боятся людей. Собаки перемещаются с поджатыми хвостами, а кошки мелькают тенями.
Я была в Грузии в 2004 году и встречала даже в центре Тбилиси много бездомных собак, которые существовали в полном ладу с населением, были худы, поджары, но хвосты уверенно держали бубликом. А рай на земле для бездомных собак и кошек я увидела в Стамбуле. Упитанные и полные спокойного достоинства собаки спокойно живут на улицах с розовыми чипами в ушах. А кошки вообще – хозяева жизни. Практически у каждого магазина и кафе стоят миски с кормом.
В Туркменистане НИКОГДА не стоял вопрос о стерилизации бездомных животных и создании приютов для них на государственном уровне. На фоне многолетнего безнаказанного публичного издевательства госчиновников над животными резко возросла детская и подростковая жестокость к братьям меньшим. Даже артисты, работающие с животными на детских праздниках, жалуются на агрессию «деток», которые при полном попустительстве родителей щипают их, пинают, бросаются конфетами и яблоками.
Массовые сносы домов и дач обрекают бывших домашних животных на недолгое и мучительное существование на улицах и страшную казнь. Не спасает и «национальность». Достояние республики – туркменских алабаев, которых запрещено вывозить из страны, уничтожают на общем основании. Вывозить нельзя, а убивать можно.
В сентябре прошлого года я гуляла со своими собаками в парке и обнаружила в кустах ощенившуюся семью щенками алабайку Гулю. У нее были грубо обрезаны хвост и уши - видно, когда-то она была домашней. Не буду описывать, с каким трудом мы продержались три месяца. Среди работников парка нашлись добрые души, которые показали мне относительно укромное место. Дети из соседних домов играли с щенками и подкармливали мать. Взрослые крутили пальцем у виска, когда я два раз в день уходила в парк с кастрюлей еды. Родных щенков Гули удалось пристроить в добрые руки, но ей тут же кто-то подбросил новый, уже подросший выводок, и она кормила и чужих щенков тоже. Близко общаясь с собакой и щенками, я просто влюбилась в эту породу. Удивительное природное благородство и благодарность. Гуля и щенки, в отличие от людей, справляли нужду в максимальном отдалении от своего жилища. Это общение принесло мне большую радость и большое горе. В декабре Гуля пропала, а через неделю дети обнаружили ее в другом конце парка - истощенную, в предсмертной агонии. Говорят, что так действует нафталин, которым наряду с толченым стеклом и иголками начиняют куски колбасы и мяса.
Ее приемную красавицу-дочку Садапку я продержала дома месяц, пока искала ей хозяина, но Садапка заболела. Не помог ни частный ветеринар, ни назначенные уколы. Когда у собаки начались приступы и она плакала от боли у меня на руках, я решила облегчить ее страдания эвтаназией. В итоге за большие деньги в государственной ветеринарной клинике ей сделали укол - и собака пятнадцать минут (!) кричала от боли. Кричала. Я не могу об этом вспоминать без ужаса и содрогания.
В январе этого года во дворе за отелем «Ниса» моя знакомая, тоже собачница, обнаружила симпатичную парочку домашних собак: белого алабая и «каштанку». Она сфотографировала собак, но оказалось, что снимок был предсмертный. Работник хякимлика (администрации) по фамилии Атаев, внезапно появившийся возле собак, подсыпал какой-то порошок и горделиво пояснил, что «это импортная отрава, действует безотказно и спасти собак невозможно». И добавил, что умрут даже те, кто понюхает землю рядом. Атаев разоткровенничался: оказалось, что какая-то собака попалась на глаза президента возле его дворцового комплекса, и президент впал в гнев. Проезжать мимо дворца ,похожего на гигантскую гробницу, можно только со стороны проспекта (шаёлы) Туркменбаши. С других сторон проезд и проход запрещены, в том числе нельзя пройти и через самую оживленную (раньше) центральную улицу Атабаева. Одна несчастная собака преступно вошла в мертвую зону отчуждения, и это обрекло всех домашних собак округи на уничтожение.
Со всех концов столицы поступают сведения об умирающих от отравы собаках и кошках. Причем кошки в агонии забираются в подвалы, умирают там - а трупы разлагаются с жуткой вонью. Мертвых собак тоже долго не убирают.
В конце апреля в нашем районе появился симпатичный алабай. Но вскоре он, уже мертвый, лежал возле мусорных баков, тело не убирали три дня. Дольше прожили два щенка, которые уже боялись людей и прятались иногда в водосточной трубе. 5 мая в половине четвертого утра я услышала плач, крик и вой умирающих собак. Я выскочила на улицу - крик шел со стройки. Щенки метались на нижнем уровне фундамента по периметру, издавая отчаянные вопли. Одного из них по предсмертному крику нашли и вытащили охранники - и аккуратно положили рядом с мусорными баками…
Десять лет назад в наш подъезд забежала отравленная собака - но она молча металась в агонии. В 2004 году моя отравленная собака тоже беззвучно металась по квартире. Что же за яды применяют нынешние палачи, от которых животные, умирая, кричат целый час?
Утром я дала открытую телеграмму на имя президента в слабой надежде, что этим смогу привлечь внимание мировой общественности и прекратить варварскую бойню. Об этой проблеме я уже безрезультатно писала и в открытом письме на имя президента, и в статье «Туркменские живодеры».
Я писала и о крысах тоже. Сейчас их особенно много в районе Хитровки, где снесли кондитерскую фабрику, и крысы переместились в подвалы жилых домов, спокойно залезая на балконы. А клопы стали бичом последнего времени, они не щадят даже элитные дома. Но власти озабочены только уничтожением кошек и собак, которые своим присутствием ограничивают размножение крыс и мышей.
Мне часто говорят: «Да какие животные, когда люди…» Вот именно! Пока люди будут позволять государственным убийцам-нелюдям уничтожать домашних животных с хозяевами и без, пока будут позволять себе и своим отпрыскам издеваться над ними, то государство и к ним будет относиться как к потенциальной падали. И однажды «в эпоху счастья и могущества государства» на порогах их домов появится смертельный порошок.
Наталия Шабунц (Ашхабад)
Международное информационное агентство «Фергана»
* * *
В печальном анекдоте говорится, что самая сложная судьба у собак, несущих службу на границе между Северной и Южной Кореей.
Но самая безысходная судьба, уже без анекдота, у собак и кошек в Туркменистане. Уже двадцать лет они поставлены вне закона, независимо от того, имеют они хозяев или нет. Служба отлова существовала и в советское время, но только Ниязов, патологически ненавидящий собак, ввел практику тотального уничтожения домашних животных: при нем стали целенаправленно подбрасывать во дворы и под двери квартир отраву. И именно при нем появилась на окраине столицы яма для отловленных на улицах собак, где прессом давили несчастных животных…
В первый год правления Бердымухамедова собаки стали изредка мелькать на улицах Ашхабада, и владельцы животных вздохнули с облегчением: показалось, что жизнь в режиме постоянного ожидания потери любимцев от очередной праздничной потравы окончена. Но последние три года война против животных опять приняла тотальный характер. Даже без «помощи» коммунальных служб, которые травят животных и забивают их железными прутьями, жизнь собак и кошек в Туркменистане всюду подвергается опасности. Они панически боятся людей. Собаки перемещаются с поджатыми хвостами, а кошки мелькают тенями.
Я была в Грузии в 2004 году и встречала даже в центре Тбилиси много бездомных собак, которые существовали в полном ладу с населением, были худы, поджары, но хвосты уверенно держали бубликом. А рай на земле для бездомных собак и кошек я увидела в Стамбуле. Упитанные и полные спокойного достоинства собаки спокойно живут на улицах с розовыми чипами в ушах. А кошки вообще – хозяева жизни. Практически у каждого магазина и кафе стоят миски с кормом.
В Туркменистане НИКОГДА не стоял вопрос о стерилизации бездомных животных и создании приютов для них на государственном уровне. На фоне многолетнего безнаказанного публичного издевательства госчиновников над животными резко возросла детская и подростковая жестокость к братьям меньшим. Даже артисты, работающие с животными на детских праздниках, жалуются на агрессию «деток», которые при полном попустительстве родителей щипают их, пинают, бросаются конфетами и яблоками.
Массовые сносы домов и дач обрекают бывших домашних животных на недолгое и мучительное существование на улицах и страшную казнь. Не спасает и «национальность». Достояние республики – туркменских алабаев, которых запрещено вывозить из страны, уничтожают на общем основании. Вывозить нельзя, а убивать можно.
В сентябре прошлого года я гуляла со своими собаками в парке и обнаружила в кустах ощенившуюся семью щенками алабайку Гулю. У нее были грубо обрезаны хвост и уши - видно, когда-то она была домашней. Не буду описывать, с каким трудом мы продержались три месяца. Среди работников парка нашлись добрые души, которые показали мне относительно укромное место. Дети из соседних домов играли с щенками и подкармливали мать. Взрослые крутили пальцем у виска, когда я два раз в день уходила в парк с кастрюлей еды. Родных щенков Гули удалось пристроить в добрые руки, но ей тут же кто-то подбросил новый, уже подросший выводок, и она кормила и чужих щенков тоже. Близко общаясь с собакой и щенками, я просто влюбилась в эту породу. Удивительное природное благородство и благодарность. Гуля и щенки, в отличие от людей, справляли нужду в максимальном отдалении от своего жилища. Это общение принесло мне большую радость и большое горе. В декабре Гуля пропала, а через неделю дети обнаружили ее в другом конце парка - истощенную, в предсмертной агонии. Говорят, что так действует нафталин, которым наряду с толченым стеклом и иголками начиняют куски колбасы и мяса.
Ее приемную красавицу-дочку Садапку я продержала дома месяц, пока искала ей хозяина, но Садапка заболела. Не помог ни частный ветеринар, ни назначенные уколы. Когда у собаки начались приступы и она плакала от боли у меня на руках, я решила облегчить ее страдания эвтаназией. В итоге за большие деньги в государственной ветеринарной клинике ей сделали укол - и собака пятнадцать минут (!) кричала от боли. Кричала. Я не могу об этом вспоминать без ужаса и содрогания.
В январе этого года во дворе за отелем «Ниса» моя знакомая, тоже собачница, обнаружила симпатичную парочку домашних собак: белого алабая и «каштанку». Она сфотографировала собак, но оказалось, что снимок был предсмертный. Работник хякимлика (администрации) по фамилии Атаев, внезапно появившийся возле собак, подсыпал какой-то порошок и горделиво пояснил, что «это импортная отрава, действует безотказно и спасти собак невозможно». И добавил, что умрут даже те, кто понюхает землю рядом. Атаев разоткровенничался: оказалось, что какая-то собака попалась на глаза президента возле его дворцового комплекса, и президент впал в гнев. Проезжать мимо дворца ,похожего на гигантскую гробницу, можно только со стороны проспекта (шаёлы) Туркменбаши. С других сторон проезд и проход запрещены, в том числе нельзя пройти и через самую оживленную (раньше) центральную улицу Атабаева. Одна несчастная собака преступно вошла в мертвую зону отчуждения, и это обрекло всех домашних собак округи на уничтожение.
Со всех концов столицы поступают сведения об умирающих от отравы собаках и кошках. Причем кошки в агонии забираются в подвалы, умирают там - а трупы разлагаются с жуткой вонью. Мертвых собак тоже долго не убирают.
В конце апреля в нашем районе появился симпатичный алабай. Но вскоре он, уже мертвый, лежал возле мусорных баков, тело не убирали три дня. Дольше прожили два щенка, которые уже боялись людей и прятались иногда в водосточной трубе. 5 мая в половине четвертого утра я услышала плач, крик и вой умирающих собак. Я выскочила на улицу - крик шел со стройки. Щенки метались на нижнем уровне фундамента по периметру, издавая отчаянные вопли. Одного из них по предсмертному крику нашли и вытащили охранники - и аккуратно положили рядом с мусорными баками…
Десять лет назад в наш подъезд забежала отравленная собака - но она молча металась в агонии. В 2004 году моя отравленная собака тоже беззвучно металась по квартире. Что же за яды применяют нынешние палачи, от которых животные, умирая, кричат целый час?
Утром я дала открытую телеграмму на имя президента в слабой надежде, что этим смогу привлечь внимание мировой общественности и прекратить варварскую бойню. Об этой проблеме я уже безрезультатно писала и в открытом письме на имя президента, и в статье «Туркменские живодеры».
Я писала и о крысах тоже. Сейчас их особенно много в районе Хитровки, где снесли кондитерскую фабрику, и крысы переместились в подвалы жилых домов, спокойно залезая на балконы. А клопы стали бичом последнего времени, они не щадят даже элитные дома. Но власти озабочены только уничтожением кошек и собак, которые своим присутствием ограничивают размножение крыс и мышей.
Мне часто говорят: «Да какие животные, когда люди…» Вот именно! Пока люди будут позволять государственным убийцам-нелюдям уничтожать домашних животных с хозяевами и без, пока будут позволять себе и своим отпрыскам издеваться над ними, то государство и к ним будет относиться как к потенциальной падали. И однажды «в эпоху счастья и могущества государства» на порогах их домов появится смертельный порошок.
Наталия Шабунц (Ашхабад)
Международное информационное агентство «Фергана»
